«Хыпар» хаҫат редакцийӗ пуҫарнипе 1994 ҫултанпа ҫу уйӑхӗн 19-мӗшӗнче Муркаш районӗнчи Купӑрля ялне кашни ҫулах Николай Васильевичӑн тӑван-хурӑнташӗ, чӑваш журналисчӗсем, ӑслӑлӑх ӗҫченӗсем, тавра пӗлӳҫӗсем, ял-йыш пуҫтарӑнаҫҫӗ. Яланхи йӑлапа Никольский паркӗнчи унӑн бюсчӗ умне чӗрӗ чечексем хураҫҫӗ, унӑн пурнӑҫӗпе ӗҫ-хӗлне аса илеҫҫӗ... Шел, пурте пӗлекен сӑлтавпа – хамӑр ҫирӗплетнӗ йӗрке-тӑрӑма паян пӑсма тивет. Чӑваш халӑх сайчӗн вулаканӗсене вара Турци Республикинче пӗлтӗр тухнӑ кӗнекери (ӑна И.Я. Яковлев ҫуралнӑранпа 170 ҫул ҫитнине халалланӑ) статьямпа паллашма сӗнетӗп (содержанипе ҫыхӑнман вырӑнсене – «резюме», «ключевые слова», автор биографийӗ – кӗскетнӗ).

Алексей Леонтьев,

Чӑваш патшалӑх гуманитари ӑслӑлӑхӗсен институчӗн ӑслӑлӑх ӗҫтешӗ.

Иван Яковлев и Николай Никольский

(к вопросу о взаимоотношениях двух чувашских просветителей)

Просветителем чувашского народа официально (от лат. officium, должность; служебным порядком, по установленной форме, торжественно, публично, бесстрастно, церемонно) считается Иван Яковлевич Яковлев. Вот и в этом году чувашский народ широко отметил 170-летие со дня его рождения.

Были времена в сверхновой истории, когда Николай Васильевич Никольский также официально был признан просветителем. И даже выдающимся ученым-энциклопедистом, исследователем народов Поволжья¹.

Для этого приложили немало усилий Издательский дом «Хыпар» (ИД «Хыпар), возглавляемый автором этих строк, и Чувашский государственный институт гуманитарных наук (ЧГИГН). Ведь в таких делах само собой никогда и ничего не получится. Тем более, начиная с 1930-х годов Н.В. Никольский считался не совсем «советским» ученым. Поэтому в родной Чувашии его не принимали на работу, влачившего полуголодное существование ученого в самые трудные времена (1940–1950 гг.) приютил Марийский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории (в 1948–1950 гг. одновременно – профессор Марийского государственного педагогического института). По ходатайству Марийского института (чувашские коллеги не поддержали) Высшей аттестационной комиссией Министерства высшего образования СССР от 15 ноября 1947 г. Н.В. Никольскому по совокупности научных работ была присуждена ученая степень доктора исторических наук.

Лишь в 1958 году в Чувашии впервые вспомнили своего великого сына, в связи с 80-летием наградили Почетной грамотой Президиума Верховного Совета (парламента) республики, обещали издать его грандиозный труд «Чувашская народная медицина» на трех языках (чувашском, русском, латинском) с цветными иллюстрациями лечебных трав и кустарников. С упоением и большим воодушевлением трудился профессор. В итоге остался у разбитого корыта: готовая к печати рукопись после разгромной критики министра здравоохранения П.Н. Осипова (известного драматурга, прозаика) куда-то исчезла. (Долго мы искали ее с сотрудником ЧГИГН Г.Б. Матвеевым в Казани и Чебоксарах, у родственников; не нашли.) Дабы утешить старика, в 1960 г. в Чувашском книжном издательстве выпустили «Чӑваш халӑх юмахӗсем» (Чувашские народные сказки) с предисловием составителя, то есть Никольского. С этой книжицей в руках и умер он тихо в своей квартире в Казани 2 ноября 1961 г.

Как бы это банально не звучало, и официальные органы, и широкая общественность поддерживала наши инициативы, направленные на «духовную реабилитацию» Н.В. Никольского, что означало бы издание его научных трудов, чествование широкой общественностью, возвращение его утраченного доброго имени. В 2003 г. впервые за всю историю были проведены объединенные торжественные юбилейные мероприятия, посвященные юбилеям Яковлева (155-летие) и основателя и редактора первой чувашской газеты «Хыпар» Никольского (125-летие). Выдающиеся соплеменники (в том числе академик, основатель народной педагогики Г.Н. Волков) без сомнений и лукавства признавали Никольского просветителем чувашского (и не только) народа наравне с Яковлевым. С оговорками: «в новой эпохе», «как продолжатель дела Яковлева».

После тех событий изданы 4 тома Собрания сочинений Никольского, сборники статей по итогам научно-практических конференций, монографии о нем и созданной им газете «Хыпар» (название одной из них: «Н.В. Никольский: ученый, просветитель, общественный деятель», авторы В.Д. Димитриев, А.П. Леонтьев, Г.Б. Матвеев), открыт его музей, названы его именем проспект, педагогический колледж в Чебоксарах, утверждены премии его имени в ЧГИГН и Союзе журналистов Чувашии. И многое другое создано для увековечивания его памяти.

К сожалению, в дальнейшем все вернулось на круги своя: официальные органы (министерства образования, культуры, информационной политики) принимали решения о проведении очередных юбилейных торжеств, посвященных И.Я. Яковлеву, как правило, через каждые пять лет, и, как правило, они проходили с высоким пафосом. А юбилеи Н.В. Никольского отмечали, как в стародавние времена, на конференциях и за «круглым столом» в стенах ЧГИГН, Издательском доме «Хыпар», редакции чувашской газеты «Сувар» в Казани, на родине просветителя – в деревне Юрмекейкино Моргаушского района Чувашской Республики. В них участвует узкая когорта чувашского интеллектуального социума. Широкая часть социума либо в омуте безразличия, либо никак не хочет признавать очевидную истину, что у чувашского народа мог быть (он и есть) второй просветитель.

Не осуждаем мы их, и не судимы будем. Однако вынуждены констатировать: первые всегда считали и считают Яковлева просветителем, патриархом чувашского народа. А среди представителей второй части немало людей, категорически не согласных с «возвеличиванием Никольского». Почему? – абсолютно не понятно. И когда выходят в печати исследования с описанием непростых взаимоотношений двух просветителей, они, не вникая в суть проблемы, сразу же начинают «выводить на чистую воду» авторов, притом не жалея уничижительных эпитетов в адрес Никольского.

А в чем же суть вопроса?

Почему так сложились отношения двух действительно великих соплеменников?

В рамках данной статьи получить удовлетворяющий всех ответ (такого, конечно же, в принципе не бывает) невозможно. Слишком глубоко нужно «копать». Например, начинать надо с жизнеописания двух Вишневских: Виктора Петровича и Ивана Васильевича. Первый – автор одной из первых грамматик чувашского языка, которая в течение 35 лет была единственным учебником чувашского языка², второй – инспектор Симбирской мужской гимназии, в 1860–1874 гг. – директор училищ Симбирской губернии, оказывал содействие И.Я. Яковлеву в получении образования и просветительской работе, открыл десятки школ в чувашских деревнях³.

Без рассказа об основоположнике отечественного чувашского языкознания, тюркологе-компаративисте, этнографе Н.И. Золотницком также нельзя обойтись. Он – сторонник идеи обучения детей на родном языке, в 1867 г. выпустил букварь для чувашских школ (2-е издание – в 1870 г.), издавал календари на чувашском языке «Сöлдалык кнеге» (с 1867 г.). Его «Корневой чувашско-русский словарь» (Казань, 1875) по сути является первым этимологическим словарем чувашского языка, в 1867–1875 гг. – окружной инспектор чувашских школ Казанского учебного округа⁴. Был заменен в этой должности И.Я. Яковлевым. Будущий просветитель всегда пренебрежительно относился к предшественнику (почему? – вот снова вопрос). Никольский, наоборот, Золотницкого ценил высоко.

Этнографа и фольклориста В.К. Магницкого, своего первого наставника в деле сбора фольклора и этнографических материалов, Н.В. Никольский боготворил, а Иван Яковлевич в своих «Воспоминаниях» Василия Константиновича ни разу не упоминает. Почему?

Вне сомнения, эти вопросы (а их уйма в затронутой нами теме) требуют пристального внимания и глубокого исследования.

Яковлева и Никольского, в первую очередь, безусловно, связывала их деятельность в Переводческой комиссии Православного миссионерского общества при Братстве святителя Гурия в Казани. Иван Яковлевич в составе Переводческой комиссии с 1876 г., Николай Васильевич активно участвовал в ее деятельности с 1903 г., с 1906 г. он – ее делопроизводитель.

В годы перестройки, точнее, в 1999 г., один из уважаемых моих преподавателей – профессор-тюрколог М.Р. Федотов – часто выступал в республиканской печати, как говорится, «упражнялся» в публицистике. Один из запомнившихся его опусов – небольшая статья «Как поссорился Иван Яковлевич с Николаем Васильевичем»⁵. Как видим, Михаил Романович использовал название произведения Н.В. Гоголя – «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Однако аналогия на этом заканчивается, ибо причины размолвок И.Я. Яковлева и Н.В. Никольского никакого отношения не имеют к причудам старосветских помещиков начала XIX в.

Тогда меня несколько покоробило отсутствие у автора собственной оценки отношений двух великих наших соплеменников, поэтому подумалось, что надо было бы выяснить корни конфликта, если таковые действительно имелись. Тем не менее я благодарен учителю, что он напомнил о не совсем партнерских (в деле просвещения народа) отношениях наших незабвенных просветителей. Почему напомнил?

Мало кто из современных исследователей тогда был знаком с книгами Д.П. Петрова (Мӗтри Юман)⁶, где обозначены причины конфликта «симбирянина» И.Я. Яковлева и «казанца» Н.В. Никольского.

Как известно, представители симбирской и казанской чувашской интеллигенции находились в не самых дружественных связях. Это наблюдалось, в частности, и во взаимоотношениях И.Я. Яковлева и Н.В. Никольского, например, в вопросах перевода с русского на чувашский язык религиозной литературы и распространения книг.

Вернемся к статье М.Р. Федотова и читаем в «Воспоминаниях» И.Я. Яковлева: «В следующем [1908] году я приехал в Казань, в Переводческую комиссию [Православного миссионерского общества]. Бобровникова⁷ тут не было. Заседания происходили в квартире директора учительской семинарии Воскресенского⁸. Тут собралось немало моих недругов, ненавидевших мою переводческую деятельность. Тут были профессора Машанов⁹, Юнгеров¹⁰, а также Никольский, Катанов¹¹ (председательствовал Машанов). Начались нападки на меня со стороны Машанова, Катанова. «А вы что делаете? – сказал я им. – Занимаетесь тем, что пользуетесь трудами других!». Профессор Юнгеров в защиту Катанова имел неосторожность заметить мне: «Катанов напоминает покойного Николая Ивановича Ильминского¹²...». – «Как! Николая Ивановича?» – с негодованием воскликнул я. Произошло крупное столкновение. Обиженный Н.В. Никольский ушел с заседания комиссии. Он потом написал по поводу этого инцидента письмо сыну моему Алексею, в котором жаловался ему на меня»¹³.

Не секрет: И.Я. Яковлев с большим предубеждением относился к представителям казанской чувашской интеллигенции, особенно к молодой поросли. А Н.В. Никольского он считал, скорее всего, выскочкой: «Инициатором мифического национального «Общества мелких народностей Поволжья»¹⁴ был тот самый Н.В. Никольский. <...> В общем, это – мелкий человек. Неудивительно, что и из затеи его относительно «Общества мелких народностей Поволжья», как кажется, ничего путного не вышло.

Устав «Общества мелких народностей Поволжья», никем не утвержденный, мною назван выше «фантастическим», но его надо назвать просто глупым и по существу, и в деталях. <...> Неудивительно, что подобное начинание провалилось, как проваливалось обыкновенно и ранее все задуманное Никольским...»¹⁵.

Но так ли это? В действительности, все пункты, намеченные в Уставе ОМНП, в той или иной мере были выполнены. Увы, в тумане обиды, задевшей его честолюбие, И.Я. Яковлев просто-напросто не «замечал» Н.В. Никольского. И не только его. Все ему было чуждо: и ОМНП, и Чувашское национальное общество¹⁶, и газета «Хыпар», и новые лидеры национальных организаций... Изучение материалов о «Союзе мелких народностей Поволжья» показывает необъективность оценок И.Я. Яковлева и надуманность измышлений чувашских марксистско-ленинских историков. Во-первых, ОМНП, как видим, было лишь началом консолидации общественных организаций разных народов Поволжья и Приуралья, трансформировавшись в более крупное объединение – «Союз», а он не являлся политической организацией, тормозившей, якобы, развитие «революционной борьбы рабочего класса и трудящегося крестьянства». Во-вторых, он не проповедовал идеи «буржуазного национализма», а выдвигаемые им требования и цели определялись уровнем развития национально-освободительного движения народов региона. В-третьих, достигнутые «Союзом» рубежи и планы на перспективу не выходили за рамки национально-культурной автономии, исходили из реальных возможностей, наличия национальных кадров для решения тех или иных задач¹⁷.

По оценке инициатора создания Чувашского национального общества с центром в Уфе, видного историка и этнографа Г.И. Комиссарова, «съезды проходили с необыкновенным подъемом духа и, вообще, очень единодушно. <…> Они составили себе задачи общенародные, но непартийные, а потому на этих съездах можно было наблюдать трогательное единение всех общественных элементов собравшихся народностей: и простого крестьянства, и военных, и светской интеллигенции, и духовенства. <…> Единомыслие чуваш, поддерживавшееся в 1917 году, дало благие результаты»¹⁸.

Стиль оценок И.Я. Яковлевым деятельности Н.В. Никольского – жесткий, беспощадный, а эпитеты – унизительные. Получается: великий просветитель так и не признал заслуг Н.В. Никольского в просвещении чувашского народа.

В то же самое время Николай Васильевич публично никогда и ни в чем не упрекал И.Я. Яковлева. По-видимому, не позволяли по-иному поступать его природная скромность и интеллигентность. Да и тесная дружба с сыном И.Я. Яковлева Алексеем Ивановичем о чем-то говорит.

Здесь уместно привести отзывы людей, хорошо знавших Н.В. Никольского. Писатель и ученый К.К. Петров, который много занимался историей «Хыпара», а также исследованием творческого наследия Н.В. Никольского, в 1960 г. записал воспоминания известного историка и этнографа, деятеля чувашского национально-освободительного движения Г.И. Комиссарова: «Письменное объявление Н.В. Никольского о том, что скоро начнет выходить чувашская газета, до наших краев дошло в конце 1905 года. Читая «Хыпар», со временем начал сам сочинять корреспонденции. Летом 1906 года по Волге спустился до Казани. Познакомился с Николаем Васильевичем. <…>.

О чем бы мы не беседовали: об издании книг или о родном языке, этнографии или истории, – его мысли и советы всегда были интересными и полезными для дальнейших размышлений. Николай Васильевич старался приобщать молодых людей к научно-исследовательской работе. По его рекомендации в 1909 году я стал членом Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете¹⁹. Тему для разработки кандидатской диссертации мне также предложил Никольский. При работе над диссертацией я более глубже узнал его биографию. Он стал для меня и старшим братом, и мудрым наставником, и доброжелательным другом. Его трудолюбию, скромности и упорству можно позавидовать. Никогда не терялся и не суетился, не раздражался; ни разу не приходилось видеть, чтобы он с кем-либо конфликтовал. Он отсекал от себя всякое дурное, более всего не воспринимал человеческое безразличие и равнодушие. Его жизненные принципы были чистыми и безупречными. Он прилагал все силы для развития чувашской науки, мечтал о расширении книгоиздания и газетной печати. Всю свою жизнь он отдал просвещению родного народа»²⁰.

Увы, простые человеческие слабости присущи и великим людям. Из-за подозрительного, неприязненного отношения к Н.В. Никольскому даже появление первой чувашской газеты «Хыпар» И.Я. Яковлев не считал историческим событием. По крайней мере, в его «Воспоминаниях» мы не находим каких-либо оценок газеты – провозвестника чувашской печати.

На встрече с чувашскими писателями, которая состоялась в конце 1950-х гг. и где председательствовал историк И.Д. Кузнецов, а краткий протокол записал драматург А.Д. Калган, Н.В. Никольский высказал примечательную мысль: «И.Я. Яковлев относился к «Хыпару» весьма настороженно, боясь того, как бы из-за газеты не запретили вообще издание чувашской литературы – под предлогом борьбы с сепаратизмом»²¹.

Конечно же, Н.В. Никольский никогда не преследовал сепаратистских целей. Его целью было просвещение соплеменников, в союзниках – молодая чувашская интеллигенция. «К ее представителям [буржуазной интеллигенции] можно смело причислить чувашей – выпускников высших школ, работников земств и других учреждений, выходцев из богатых семей, – размышляет Мӗтри Юман. – Они все, в основном, связали свою жизнь с городской жизнью и русской буржуазией, стали тяготеть к буржуазному либерализму. Кто-то является членом буржуазной партии, кто-то стремится в партию кадетов. Вот они – хотя их не очень много – тянут чувашский народ на особый путь, на путь буржуазного либерализма. А после революции претендуют на лидирующую роль, полагаясь в первую очередь на «Хыпар» и выпуская политические брошюры.

До и во время революции в этом политическом течении особо проявили себя Н.В. Никольский, О.Г. Романов, В.И. Кривов (В.И. Иванов – один из редакторов газеты «Хыпар» 1907 г. – А.Л.), на их же «телеге» – многие учителя, есть даже попы, активистами этого течения стали чуваши, работающие в земствах. Это течение (вернее – движение) уходит с пути, указанного Иваном Яковлевичем, оно свои надежды возлагает не на монархию с церковью, а на буржуазную демократию, и в борьбе буржуазии [за обновление] всячески ее поддерживает»²².

«Между двумя великими историческими личностями – Иваном Яковлевичем Яковлевым (1848–1930) и Николаем Васильевичем Никольским (1878–1961) – пролегает разница в возрасте в тридцать лет, – замечает А.П. Хузангай²³. – И это, действительно, были люди разных поколений, разных этапов возрождения чувашского народа, которые отличались и типами своей деятельности и особенно ее результатами, и хотя оба как будто разделяли одно и то же мировоззрение, имели сходные общественно-политические взгляды, были сторонниками и непосредственными участниками христианского просвещения инородцев по системе Н.И. Ильминского, но все же истину они понимали по-разному»²⁴.

Другая статья А.П. Хузангая, опубликованная в газете «Хыпар»²⁵, кстати, «заказанная» ему мною, как редактором, в дни празднования 125-летнего юбилея Н.В. Никольского, к моему искреннему недоумению, вызвала негодование у некоторой части чувашской интеллигенции, которая как бы «охраняет» святой лик патриарха И.Я. Яковлева.

И.Я. Яковлев был безусловно человеком XIX века, и период развития христианского просвещения и культуры чувашского народа с 1870 г. по начало XX века можно назвать «яковлевским», – совершенно справедливо пишет А.П. Хузангай. – К началу вхождения Н.В. Никольского в этот же процесс просвещения и культурного самосознания «яковлевский» период уже завершился. <...> Н.В. Никольский же был человеком XX века, так как его педагогическая, научная и общественно-политическая деятельность проходила, в основном, в первую треть столетия [XX в.]. Следовательно, его универсализм в сфере идей, его обширные гуманитарные познания и исследования, его гуманистическое понимание культуры должны быть развиты во всем комплексе чувашской гуманитарной науки в новом XXI столетии. Об историческом значении Н.В. Никольского мы и говорить-то начали совсем недавно.

Разное понимание истины И.Я. Яковлевым и Н.В. Никольским мы видим, по крайней мере, в трех принципиальных аспектах.

Отношение к христианству (православию). У Яковлева оно достаточно догматичное, вполне в русле официальной идеологии того периода (православие – царь – народность). «Просвещение чуваш прежде всего должно быть религиозно-нравственное, в духе православной церкви, и потому уже патриотическое, так как понятия образование, царь и русская народность неразделимы между собой». Для Яковлева это не случайный тезис, а глубоко продуманная позиция.

Несмотря на духовное образование Никольского, взгляды его на христианизацию чувашей и результаты этого процесса отчасти негативные, он принимает сторону чувашских крестьян и значительно расходится с апологетами официозной истории православной церкви. В некотором смысле он был близок к концепции экуменизма.

Отношение к родному языку. Яковлев удовлетворялся использованием чувашского языка в начальной школе и церкви. Перевод на чувашский язык Нового и Ветхого Заветов, других богослужебных книг он считал главным делом своей жизни, что, вероятно, вполне справедливо. Он придерживался убеждения Н.И. Ильминского: «Сделайте «инородца» путем родного языка православным, и он будет русским...» Для него родной язык выступал как утонченное средство обрусения. Для Никольского родной (материнский) язык был цельным мировидением, философией жизни (сейчас бы мы сказали «языковой картиной мира»), он стремился к тому, чтобы и «высшие науки» развивались на чувашском языке. Кроме того, вполне согласно современным семиотическим подходам, изучение родного языка для него было органично связано с историей, этнологией и культурой (в самом широком смысле) народа.

Отношение чуваши – иные народы. Можно сказать, что для И.Я. Яковлева существовал только русский народ, культуру которого он отождествлял с православием. Свою деятельность он называл «патриотически монархической», «служением русскому делу». Соответственно для него «национальная идея развития инородцев есть идея их духовного объединения и слияния с русским народом».

Н.В. Никольский, серьезно изучавший самые разные стороны жизни народов Урало-Поволжья (Волжско-Камского края) и описавший их в своих исследованиях, принявший на себя роль лидера их национально-демократического движения в рамках Союза народностей Поволжья в 1917–1918 гг., безусловно был интернационалистом и не мог разделять эти яковлевские убеждения. Он всегда был убежденным сторонником равноправия народов, он ясно видел их стремление к общему культурному развитию» и «способность к восприятию высоких истин». Даже будучи бесправными, они осознавали свое человеческое достоинство. Из этих принципов он и исходил в своих научных изысканиях.

И что же в размышлениях А.П. Хузангая «крамольного» по отношению к патриарху находят «бескомпромиссные» защитники Яковлева? Загвоздка-то вот в чем заключается. Наша интеллигенция в лице некоторых псевдолидеров до сих пор страдает лишь «черно-белым видением» в оценках выдающихся наших соплеменников. Было указание в 1920-е гг. прошлого века, что И.Я. Яковлев монархист и кадет, буржуазный националист, так давайте бить его – эдакого врага народа; затем одумались: надо же, оказывается, И.Я. Яковлев – выдающийся просветитель, патриарх. И теперь уже – нельзя о нем писать ничего сомнительного и плохого!..

«Плохое» – это что? Высказанное А.П. Хузангаем? Так надо восхищаться, что у чувашей было целых два центра возрождения нации.

В своих «Воспоминаниях» И.Я. Яковлев упоминает Н.В. Никольского всего-навсего в двух (!) эпизодах. А ведь именно с 1906 по 1924 гг. (в 1924 г. А.В. Жиркевич завершил запись воспоминаний просветителя) Н.В. Никольский работал особенно плодотворно. Просветитель ничего не пишет ни о грандиозной монографии Н.В. Никольского о христианизации чуваш, ни об издании им солидных словарей, ни о его избрании приват-доцентом Казанского университета.

Тот же Мӗтри Юман приводит весьма любопытные доводы, объясняющие эту неприязнь: «Когда начал работать Н.И. Ашмарин, чувашское культурное строительство переместилось в Казанскую [учительскую] семинарию. В Симбирской школе не было ни одного человека, который знал бы теорию чувашского языка и чувашскую историю. В Симбирской школе дети толком не обучались чувашскому языку. Мы как-то попытались выпустить рукописный журнал. Но о составлении текстов на чувашском мы и не думали. <...> Ашмарин на чувашский народ смотрит с большим уважением, чем даже сами чуваши. Вот почему в начале XX века все чуваши, тянущиеся к культуре, горят стремлением поехать в Казань и встретиться с Ашмариным. <...> Потом рядом с Ашмариным начинает весьма плодотворно работать Н.В. Никольский. Поэтому кажется, что главная ось национального движения переместится в Казань. Чувствуя это, Иван Яковлевич находится в прохладных отношениях и с Ашмариным, и с Никольским»²⁶.

Говоря о двух центрах формирования чувашской интеллигенции, я не хочу уподобляться иным авторам, целью которых является чрезмерное восхваление одних и упорное нежелание замечать заслуги других. Некоторое размежевание между симбирской и казанской частями нарождающейся чувашской интеллигенции пагубно отразилось на процессе национальной консолидации. Но это – тема другого исследования.

Внук Симбирского губернатора А.В. Жиркевич, с 1916 г. проживавший в этом городе, вспоминает: «Иван Яковлевич все боится, что в своих мемуарах пропустил благодарно помянуть кого-либо из тех, кто ему в жизни делал добро»²⁷. «К сожалению, – отмечает один из яковлевоведов Г.Н. Плечов, – Н.В. Никольского в их числе, то есть среди тех, кто сделал ему что-то хорошее, не оказалось. <…> В чувашском деле Николай Васильевич сосредоточил свои усилия не на всех его областях, не на всей системе народного просвещения, как И.Я. Яковлев, а главным образом в сферах, связанных с научной деятельностью. <…> А в утверждении А.П. Леонтьева, что «Н.В. Никольский несомненно, велик и как ученый, и как личность, настолько велик, что многим просто недоступны его масштабы, проявляется, на наш взгляд, определенный снобизм автора, преувеличенное восприятие им объекта своего внимания»²⁸.

Ну это уж, извините… То ли это очередная попытка принизить роль Никольского, возвышая Яковлева? Так оценивать в современных условиях просветителя Никольского может только тот, кто вовсе не знаком с биографией Николая Васильевича. А мы говорим о том, что Никольский – продолжатель дела Яковлева в новых условиях.

«Сноб» Комиссаров, «сноб» Хузангай, «снобов», притом выдающихся, всемирно известных, не счесть (среди них даже Владимир Ульянов-Ленин). Ну что ж, слово предоставляется еще одному «снобу» – компаративисту, тюркологу, доктору филологии Н.И. Егорову: «Первый букварь и систему национального образования он [И.Я. Яковлев] буквально вырвал из рук Н.И. Золотницкого и – скорее с подачи тестя, Н.И. Ильминского, переехал в захолустный Симбирск. <…> Да, И.Я. Яковлев создал Симбирскую чувашскую школу. Честь и хвала ему за это. Только я не могу понять, как эта самая школа умудрялась готовить учителей чувашского языка без соответствующих учебников, грамматик и словарей? На одних букварях! И как это пришла в голову корифею чувашского просвещения идея посадить ребят за перевод Библии, не имея под руками ни словарей, ни грамматик? Примерно в то же время в Казани Н.В. Никольский скрупулезно работает над составлением чувашско-русского и русско-чувашского словарей, проводит ряд капитальных исследований по истории и этнографии чувашей и других народов Поволжья, издает для тех же учащихся Симбирской школы конспект научной грамматики чувашского языка, активно ведет сбор репрезентативного материала по всем направлениям традиционной чувашской культуры, языку, истории и этнографии, а также языкам всех народов Поволжья»²⁹.

Добавим: Н.В. Никольский – родоначальник чувашской исторической науки и этнографии, лексикограф, фольклорист, музыковед, организатор высших учебных заведений, семинарий и училищ (еще в 1921 г. стоял у истоков создания в Чебоксарах университета), языковед, журналист, редактор, переводчик, издатель, краевед, статистик, исследователь народной медицины, автор трудов по экономическим вопросам. Таких испокон веков называли энциклопедистами. В этих ипостасях он представляется как просветитель чувашского народа. И все его научное наследие хранится более чем в 300 томах в архивах ЧГИГН, научных учреждений Марий Эл, Мордовии, Казани. И все это позволяет его называть великим просветителем чувашского и других народов Поволжья³⁰.

В десятках своих трудов Н.В. Никольский упоминает Симбирскую чувашскую школу как образец в просветительской деятельности инородцев. Например, в брошюре «Переводческая комиссия в Казани и ее просветительская деятельность среди инородцев»: [Переводческое] дело значительно упростилось и удешевилось бы, если бы для каждой данной народности существовали школы типа Симбирской чув[ашской] учит[ельской]. <…> Чем чуваши были до возникновения Симбир[ской] чув[ашской] уч[ительской] школы и переводов и чем стали теперь?³⁰

Ни в одной работе Николай Васильевича мы не найдем негативных оценок деятельности своего великого предшественника – Ивана Яковлевича Яковлева.

Использованная литература и примечания

¹ Указ Президента Чувашской Республики Н.В. Федорова «О 125-летии со дня рождения Н.В. Никольского» от 21 августа 2002 года // Хыпар. 2002. 22 августа.

² Чувашская энциклопедия: в 4-х т. Чебоксары, 2006. Т. I. С. 321.

³ Там же.

⁴ Там же. 2009. Т. III. С. 6.

⁵ Федотов М.Р. Как поссорился Иван Яковлевич с Николаем Васильевичем // Советская Чувашия. 1999. № 194. 8 октября.

⁶ Петров Дмитрий Петрович, псевдоним Мӗтри Юман (1885–1935) – общественный деятель, писатель, историк, экономист, редактор газеты «Канаш», социалист-революционер, член Всероссийского Учредительного собрания (1918 г.).

⁷ Бобровников Николай Алексеевич (1854–1921) – ориенталист, педагог, активный деятель просвещения нерусских народов Поволжья. Профессор Казанского университета. Преподавал в Казанской учительской семинарии, с 1892 – директор семинарии, с 1906 – попечитель Оренбургского учебного округа (Уфа). В 1909 назначен членом совета министра народного просвещения, на этой должности состоял до 1917. Поддерживал И.Я. Яковлева и Н.В. Никольского в просветительской деятельности. Брат жены И.Я Яковлева.

⁸ Воскресенский Алексей Андреевич (1856–1921) – педагог, в 1906–1914 – директор Казанской учительской семинарии.

⁹ Машанов Михаил Александрович (1852 – 1924) – востоковед, миссионер, профессор Казанской духовной академии, в 1892–1912 – председатель Переводческой комиссии при Братстве святителя Гурия. Внёс большой вклад в дело перевода, издания и распространения миссионерской литературы на чувашском языке. Приверженец просветительской системы Н.И. Ильминского.

¹⁰ Юнгеров Павел Александрович (1856–1921) – профессор Казанской духовной академии, член Переводческой комиссии при Братстве святителя Гурия.

¹¹ Катанов Николай Фёдорович (1862–1922) – тюрколог, профессор Казанского университета, духовной академии, Северо-Восточного археологического и этнографического института, вел занятия на чувашских педагогических курсах и в вузах Казани. Приверженец просветительской системы Н.И. Ильминского, поддерживал в просветительской деятельности Н.В. Никольского.

¹² Ильминский Николай Иванович (1822–1891) – просветитель-миссионер, первый в России тюрколог-лингвист, арабист, профессор (1863), член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук (1870). По его инициативе в 1863 году открыта Казанская центральная крещено-татарская школа, в 1872 году – Казанская инородческая учительская семинария, директором которой он стал. Одновременно возглавлял Переводческую комиссию при Братстве святителя Гурия. И.Я. Яковлев был женат на его приёмной дочери Екатерине Алексеевне Бобровниковой.

¹³ Яковлев И.Я. Моя жизнь. Воспоминания. Москва, 1997. С. 282.

¹⁴ Общество мелких народностей Поволжья (ОМНП), с августа 1917 года Союз мелких народностей Поволжья – обществен­но-культурное объединение, созданное 22 марта 1917 в г. Казань национальной интеллигенцией и учащейся молодёжью. Одним из главных инициаторов его ор­ганизации выступил Н.В. Никольский, который был избран председателем правления союза. Одним из важнейших шагов в деятельности Союза явилось возобновление издания газеты «Хыпар» (май, 1917). Со­юз осуществил созыв съездов мелких народностей Поволжья. Просуществовал до конца июля 1918 г.

¹⁵ Яковлев И.Я. Указанное сочинение. С. 571.

¹⁶ Чувашское национальное общество (ЧНО) – организация, созданная на 1-м общечувашском национальном съезде 28 июня 1917 г. в г. Симбирск. На 2-м съезде мелких народностей Поволжья (1–4 августа 1917) избран новый состав правления ЧНО, в том числе Н.В. Никольский. К политическим целям общества относились: поддержка Временного правительства до установления Учредительным собранием нового государственного строя на началах народовластия, участие через представителей общества в различных государственных и общественных организациях, содействие политическому воспитанию чувашского народа. В культурно-просветительной сфере целями ЧНО были развитие среди чувашей образования, учреждение центрального административного органа для руководства делом образования и просвещения чувашей, специализированных чувашских учебных заведений и т.д. С 10 августа 1917 издавало газету «Хыпар». С начала Гражданской войны ли­деры ЧНО перешли на сторону антисоветских сил. Приказом от 28 сентября 1918 Чувашский отдел при Народном комиссариате по делам национальнос­тей РСФСР объявил о ликвидации ЧНО и его филиалов; часть лидеров и активистов ЧНО была арестована, редактор газеты «Хыпар» А.Г. Гаврилова и сотрудник Н.И. Рубачёв были расстреляны чекистами.

¹⁷ Иванов В.П., Изоркин А.В. «Союз мелких народностей Поволжья» (1917–1918 гг.) – редкий пример региональной межэтнической консолидации и самоорганизации // Проблемы изучения научного наследия Н.В. Никольского. Чебоксары, 2002. С. 269–275.

¹⁸ Комиссаров Г. О чувашских съездах в Казани // Заволжский летописец. Уфа. 1918. № 10. 1 августа. – Цитата по: Атнер Хузангай. Чувашский национальный проект: год 1917 // КИЛ. 2007. № 3. С. 97.

¹⁹ Постоянными авторами «Известий Общества археологии, истории и этнографии (ОАИЭ)» были В.К. Магницкий, Н.И. Ашмарин, Н.В. Никольский, Г.И. Комиссаров, Н.А. Архангельский и др., публиковавшие историко-этнографические, лингвистические и пр. материалы о чувашах.

²⁰ Петров К.К. «Хыпар» никӗслевҫи. Шупашкар, 1996. С. 59–60.

²¹ Протокол предоставлен профессором П.В. Денисовым из своего архива.

²² Юман Мӗтри. 1905-мӗш ҫул (Чӑвашсен хушшинче пулнӑ ӗҫсене асӑнни) // Суйласа илнисем. Шупашкар, 1997. С. 380–381.

²³ Хузангай Атнер Петрович – литературный критик, филолог-востоковед, публицист, кандидат филологических наук, почетный президент Чувашского национального конгресса.

²⁴ Хузангай А.П. И.Я. Яковлев и Н.В. Никольский (Опыт ретроспективного анализа исторического поведения личностей) // Н.В. Никольский и чувашская гуманитарная наука XX века. Чебоксары, 2005. С. 7.

²⁵ Хусанкай Атнер. Ӑс-хакӑл управҫи // Хыпар. 2003. № 89. 17 мая.

²⁶ Юман Мӗтри. Указанное сочинение. С. 388.

²⁷ Жиркевич А.В. Мои встречи с И.Я. Яковлевым: из дневника за 1916–1924 годы. Чебоксары, 1998. С. 290.

²⁸ Плечов Г.Н. Выводы следует делать, не игнорируя факты // Чувашский гуманитарный вестник. 2014. № 9. С. 190–191.

²⁹ Леонтьев А.П., Н.И. Егоров. Откуда мы, куда идем? Беседы под Древом Познания. Книга I. Чебоксары, 2012. С. 16–17.

³⁰ Подробнее: Леонтьев А.П. Килех, профессор! / Возвращение профессора. Н.В. Никольский ҫуралнӑранпа 125 ҫитнине уявланӑ тапхӑрти кулянуллӑ та хавхалануллӑ шухӑшӑмсем / Грустные и восторженные размышления в период празднования 125-летнего юбилея Н.В. Никольского. На чувашском и русском языках. Чебоксары, 2003.

³¹ Н.В. Никольский. Переводческая комиссия в Казани и ее просветительская деятельность среди инородцев // Н.В. Никольский Собрание сочинений: в 4-х т. Чебоксары, 2007. Т. II. С. 97.

«Ҫuvaş dili, edebiyati Ve halkbilimi Ҫalişmalari. Ivan Ya. Yakovlev’in 170. Doğum yildönümü anisina» кӗнекерен. – Турци, Анкара, 2019.