Весна в деревне всегда была самым красивым временем года. Улица была сплошь покрыта зеленой травой, как дорогим ковром, и выглядела не хуже, чем искусственно выращиваемые столетиями английские газоны. На горе зеленели березы, радовали глаз вишни в белых сарафанчиках. На речке вовсю работала водяная мельница. Цветущие в палисаднике кусты сирени прикрывали ветхость и кричащую бедность скромных избушек колхозников точно так же, как белоснежная фата может скрывать оспы на лице рябой невесты. Кусты акаций, рассаженные вдоль дороги, скрывали захиревшие ворота и худые изгороди из жердей. Колхозники жили в старых покосившихся от времени домах, крыши которых были крыты соломой.
В конце апреля колхозники выехали на весенний сев. Сеяли ручным способом. Землю пахали на лошадях, тогда ещё не было ни одного трактора. В Союзе начали выпускать свои первые трактора, но их не хватало. Трактора покупали за твёрдую валюту в США. Посевная площадь для сельхозартели была выделена в удобных местах. Из—за отсутствия техники сев затянулся почти на месяц, но с планом сева члены колхоза все—таки справились. Во время сева приходилось ночевать в поле. Для колхозников впервые была организована общая кухня. На работу и с работы люди шли с песнями, они действительно верили, что их жизнь улучшится. Изменилось отношение друг к другу.
После окончания весеннего сева опять собрали жителей деревни Менеуз и ближайших поселков Светловка и Прогресс. Постановили объединить колхозы и дать новое название «Новый путь» (;;н; ;ул). Избрали новый состав правления колхоза, председателем выбрали Николаева Дмитрия Степановича. Членами колхоза стало более 60 хозяйств.
Построили школу, в ней было всего три кабинета. Своими силами построили клуб, чтобы занять досуг и опылять нектаром марксизма—ленинизма головы колхозников. В клубе организовали драмкружок из комсомольцев. Девушки не участвовали в этом кружке. Строгие родители не допускали своих дочерей лицедействовать, поэтому женские роли исполняли ребята. Летом молодежь собиралась на улице вела хоровод (в;й;). Молодежи было много.
Враги народа.
«Осенью накатила новая волна «обобществления», у колхозников отобрали всех телят и бычков в возрасте до 1 года и организовали колхозную ферму. С этих поборов была «сформирована» колхозная ферма молодняка и крупного рогатого скота» .
Начинались смутные времена: поиск врагов народа, принудительная коллективизация, высылка в Сибирь. Наш отец Захаров Никифор Григорьевич не попал в список кулаков, так как заблаговременно поменял отцовскую фамилию Захаров на Тимофеева в честь своего дедушки Тимофея. Фамилия Захаровых была в деревне на слуху, и ассоциировались с богатством, зажиточностью, достатком, капиталом. В то время поменять имя или фамилию было делом простым, нехлопотным. Сходил в местный Совет, и тут же ему выписали новый паспорт.
Документы можно было справить без всякого бюрократства, волокиты. Может, это помогло, а может то, что его отец Григорий был участником Японской и Германских войн, имел награды, не знаю. После тридцатых годов всех выселяли, кто был против колхозов. Но наш отец был человеком умным, дальновидным, что толку было плевать против ветра. Он «добровольно» вступил в колхоз, и своих сестер заставил сделать то же самое. Это был единственный способ выжить в то страшное время.
Новая власть не принесла общине Захаровых ничего хорошего. Захаровы среди первых были объявлены врагами народа, их добро национализировано, а их самих выслали в холодную и далекую Сибирь в Кемеровскую область, в Белорецк, на принудительные работы в шахты. Захаровы, привыкшие везде хорошо работать, на шахтах получали хорошие деньги. В данное время потомки Захаровых живут в Кемеровской области, работают на шахте.
Захаровы, сосланные в сельскую местность, скоро образовали чувашскую общину. Деревню назвали Чувашлю. Они строго соблюдали обычаи предков, выполняли все обряды, научили детей своему языку. Все ссыльные быстро поднялись, завели по три—четыре коровы, жили зажиточно, богато.
Исаевы не прижились в Сибири, при первой возможности сбежали из Белорецка, вернулись в родные края. Но их, как бывших кулаков в колхоз не приняли. Они долго скитались по окрестностям в поисках работы. Исаевы намучались, не находя приюта и работы. Нашли работу в подсобном хозяйстве, каждый день ходили в Аксаково пешком.
Сталин подрубил почти под корень весь род Захаровых. Чудом остался только Захаров Никифор, мой отец. Он успел вовремя поменять фамилию и «добровольно» вступить в колхоз.
Насчет колхоза было так, если туда вступаешь, то надо было сдавать лошадей и коров, лишних овец, амбары, сарай, сортировку, молотилку. Никому дела не было, что это «богатство» было заработано потом и кровью. Тех, кто не мог расстаться со своим добром, не хотел делиться с голытьбой безжалостно раскулачивали и высылали в Сибирь. Раскулачивали целыми семьями, невинных людей хватали, грузили в теплушки и гнали с родных мест за тридевять земель.
В холодные края не попадали побирающиеся, ворующие по деревням лодыри и алкаши, которые не могли себя прокормить, а людям работящим, зажиточным была прямая дорога в Сибирь.